Нога – галерея современного искусства,
Тель-Авив. 03.09.09 – 09.10.09
Так называется новая выставка скульптора Шахар Яхалом в тель-авивской галерее Нога.
Яхалом, пожалуй, одно из самых интересных явлений в молодом израильском искусстве: яркий художник, хрупкая энергичная девушка и обаятельная личность. Шахар намерена вмешаться в происходящее на израильской художнической сцене и изменить все, конечно, к лучшему. На ее счету несколько персональных и групповых выставок и многочисленные стипендии в поддержку талантливых студентов. Она обладает острой интуицией, позволяющей использовать достижения известных мастеров и тех, о которых она слыхом не слыхивала и чьи произведения никогда не видела. Спектр ее увлечений широк – от фортификационных рисунков Леонардо да Винчи через «Летатлина» Владимира Татлина до мостов современного испанского архитектора Калатравы.
– 80° по Цельсию– это температура, при которой хранится тело в ожидании грядущей жизни, замороженное и закодированное послание в будущее. При такой же температуре хранятся органы для пересадки. Зал выставки походит на тайную экспериментальную лабораторию алхимика-архитектора-философа, корпящего над созданием новой действительности при помощи колдовства и расчета. И, как утверждает Шахар, каждую скульптуру можно просчитать и вывести ее математическую формулу. Поверим ей на слово.
Жак Деррида, а какой уважающий себя текст о современном искусстве обходится без упоминания этого имени, назвал «деконструкцию» методом, а не стилем. Попытка отнести творчество Яхалом к какому-либо стилю и прикрепить к нему ярлык кажется мне неудачной затеей, тогда как заняться анализом ее метода – стоит того. В основе большинства композиций, представленных на выставке, закреплены две перекладины – вертикальная и горизонтальная, образующие крест (речь идет, разумеется, об архитектонике, а не о религиозном символе). Мощный дуэт этих двух осей лежит в основе архитектуры с древних времен и до наших дней. Постмодернизм наклонил вертикаль и тем нарушил статичность, сломал углы и пошатнул устои и привычки.
В центре человеческого скелета находится кость в форме креста. Крестцом она и называется. Ее латинское анатомическое название «сакрум», (сакральная кость).
Каббалистическая книга Зоар отводит крестцу, точнее, его нижней оконечности, копчику, большое значение в реставрации тела в момент воскресения мертвых: «отсюда в четырех направлениях начнется воссоздание человеческого тела и всех его органов». Крестец– краеугольный камень скелета, обеспечивающий равновесие фигуры. В анатомии как и в искусстве не только ладная конструкция – условие стойкости и равновесия, необходимо биение жизни. Без него рухнет и то и другое.
Итак, сваи вбиты и скульптор может порезвиться. Остальные композиционные оси разбросаны ею в разных направлениях как сломанные стрелы. Детали, а сейчас их очередь, подчинены основным осям и цепко за них держатся. Форма деталей становится все менее и менее геометрической, и в конце концов приобретает органические витиеватые очертания. Можно ли назвать такой метод «хаотическим построением» и случайностью? Да, но это «запланированная случайность».Так случайно, а на деле «продуманно», завоевывает куст отведенное ему пространство, прощупывает его и раскидывает ветки во все стороны.
Пространство выставки, а о нем надо говорить особо, заколдовано – ума не приложу, как иначе установила бы скульптор свои невозможные инсталляции. Оно проколото, располосовано, прочерчено струнами, цепляется за крючки, заманивает в полупрозрачные ловушки. Острые ощущения, ничего не скажешь.
Но, возможно, никакого колдовства здесь нет , просто изменились законы гравитации? На небе (просмотрим видео фильм, представленный на выставке) – две луны, как в детском повторяющемся сне. Сдвоенность на небесах перекликается со сдвоенностью в экспозиции, выстроенной таким образом, что с некоторых точек обзора картина повторяется.
Шахар увлечена готикой, и я не стану упрекать ее в этом модном увлечении. Собственно никаких готических скульптур-химер на выставке нет. Яхалом очарована остовом, ребрами-нервюрами, аркбутанами, контрафорсами и пустотами собора, и усилием строителей, дерзнувших «подогнать» ограниченные возможности материи к полету духа и заодно пощекотать небо. Самих химер нет, но их незримое присутствие весьма ощутимо: они печатают следы своих хищных коготков на стекле, царапают острыми клювами металл, оставляют здесь и там свои экскременты и подмигивают из-за углов.
Деррида отрицал противопоставление авангарда традиции и этим самым отнял у авангарда привилегию революционного явления и реабилитировал художественную традицию. Он считал, что настало время сосуществования этих полярных величин. Не авангард против традиции, а авангард рядом с традицией, ну прямо как пресловутые волк и ягненок в умильном соседстве друг с другом. Шахар Яхалом симпатизирует современным философским теориям, но в ее творчестве нет отказа от пластического искусства и замены искусства философией и концепцией. Увы, такая болезнь приняла в израильском искусстве масштаб эпидемии – идея вытесняет зрительный образ. Наша героиня остается верна работе и этим похожа на скульпторов-трудяг, владеющих ремеслом, она не заказывает исполнение на стороне, а сама выполняет свои замыслы.
Один литературный герой любил повторять: «Детей и хорошие трубки нужно делать своими руками». Добавлю от себя: и хорошие скульптуры тоже.
Что касается креста, то говоря языком современного пиара, немалую долю в успехе компейна – пропагандисткой кампании – раннего христианства сыграл его чрезвычайно удачный графический логотип – крест (на этот раз я имею в виду религиозный символ).